Абрамова М.А. Взаимодействие жанровых традиций в "Книге о сердце, объятом любовью" Рене Анжуйского

Творчество Рене Анжуйского (1409-1480) редко становится объектом отдельных научных исследований  [1]. Как правило, оно лишь в самом общем виде характеризуется в учебниках и хрестоматиях по средневековой литературе или в работах, посвященных аллегорическим жанрам  [2]. Произведения Рене, в частности, "Книга о Сердце, охваченном любовью" ("Livre du Cuer d'amour espris"), упоминаются также в историях живописи и работах о поздней средневековой миниатюре, так как рукописи этих произведений великолепно иллюминированы.

Последнее неслучайно. Рене Анжуйский, сын Людовика Анжуйского и Иоланды Арагонской, король Иерусалима, Неаполя и Сицилии, Арагона, Валенсии и Майорки, Сардинии и Корсики, герцог Анжуйский и Лотарингский, граф Прованский и Барселонский, оказавшийся неудачливым политиком, стал одним из самых значительных - в свое время - покровителей искусств, образованности и утонченных нравов. Он собрал прекрасную библиотеку, где хранились книги на шести языках, общался с итальянскими гуманистами, не жалел денег на постановку мистерий, моралите и фарсов в различных городах, дружил со своим троюродным братом Карлом Орлеанским, обменивался с ним лирическими посланиями, участвовал в литературной жизни его кружка. Вокруг Рене также образовалась группа одаренных придворных, подражавших ему в своих литературных произведениях, прекрасных переписчиков и иллюминаторов...

Отсюда возникают определенные трудности с атрибуцией многих произведений Рене. Как выяснилось уже в наше столетие, многое из того, что в первопечатных изданиях выходило под именем Рене, на самом деле было сочинено не им, а по его заказу (то же касается и миниатюр). Как правило именно атрибуция произведений Рене и находится в центре внимания исследователей. О Рене, конечно, неоднократно говорит И. Хейзинга в "Осени Средневековья", но главным образом, чтобы проиллюстрировать "изменчивость монаршей фортуны"  [3] или же наполнить колоритными деталями рассказ о характерном для ХY века увлечении рыцарскими поединками и турнирами, ориентированными на литературные нормы поведения (один из самых знаменитых спектаклей такого рода, устроенных Рене, - сорокодневный праздник в специально выстроенном деревянном замке "Веселой стражи"; в нем участвуют также его жена, дочь и возлюбленная, ради которой праздник и затевается).  [4]

Единогласно приписываемых Рене произведений сравнительно немного. Начало его поэтической деятельности приходится на сороковые годы ХY века: в рукописи, где Карл Орлеанский собрал стихи своих друзей "по поводу больших и малых любовных огорчений", имеется несколько рондо Рене, написанных в ответ на рондо Карла с жалобой на Бога любви  [5]. Однако вскоре Рене обращается к иным жанрам. Его перу принадлежит "Traittie de la forme et devis d'ung tournoy", созданный примерно в 1450 году и излагающий правила подготовки и проведения рыцарского турнира, а также - "Traittie de mortifiement de vaine plaisance" (около 1455) и "Livre du Cuer d'amour espris" (первая редакция - в 1457)  [6]. Два последних произведения относятся к тому жанру, который принято обобщенно называть аллегорической поэмой, и написаны в форме сатуры- чередующимися стихами и прозой. При этом в первом аллегоризируются христианские ценности, во втором - куртуазно-рыцарские. Примечательно, что несмотря на свое пристрастие к пасторали (например, в устроенном Рене "Поединке пастушки" рыцари и дамы изображали пастухов и пастушек с посохами и волынками в руках), Рене не создал сам ни одного литературного произведения в этом жанре (как свидетельствует, в частности, В.Ф.Шишмарев, пастораль "Реньо и Жаннетон" "написана не им, а для него"  [7].

"Книга о Сердце, охваченном любовью" - наиболее значительное творение Рене Анжуйского. Однако даже эту книгу исследователи обычно характеризуют как "вторичную", называют "перепевами" предшествующей традиции, свойственными позднему Средневековью  [8]. Поскольку одним из основных источников "Книги о Сердце..." явился "Роман о Розе", то в большинстве работ произведение Рене упоминается в числе прочих, испытавших на себе влияние этого романа, и лишь в доказательство распространенности и устойчивости его аллегорической модели.

Все это, конечно, бесспорно, если интересоваться прежде всего собственно аллегорией и считать "Роман о Розе" идеальным мерилом, своего рода недосягаемой вершиной в жанре аллегорической поэмы. Тем не менее, на наш взгляд, в "Книге о Сердце..." Рене вполне оригинален (в средневековом смысле), хотя и использует традиционные аллегорические персонажи, сюжетные клише и т.д. Во всяком случае он не менее оригинален, чем Тома, Беруль или Готфрид, разрабатывавшие один сюжет, или же Кретьен с Эшенбахом. Типологически это явления одного порядка. Вопрос в том, на каких уровнях и каким образом происходит варьирование "общего фонда" и какими дополнительными жанровыми традициями он обогащается? Ведь "Книга о Сердце...", замыкающая средневековый этап рыцарской аллегории, не может не отличаться от произведения, стоящего у ее истоков и во многом ее формирующего. Сказывается и промежуточный литературный опыт и иной фон реальности.

Начало "Книги о Сердце..." строится так же, как и начало "Романа о Розе". Это видение, рассказанное от первого лица: однажды ночью, когда Рене страдал от любви, ибо Жалость к нему не торопилась, а Разлад хотел положить конец его жизни, "moittie par fantasie, moittie dormant en resverie, ou que fust vision ou songe" [9], ему показалось, что Амор вынул его сердце из груди и отдал в распоряжение Желанию (Desir). В "Книге о Сердце..." таким образом сразу же заявлены два признака, характерные для большинства аллегорических поэм и связанные с жанром видения: "Elles se pretendent autobiographiques. Elles se donnent pour le compte rendu d`un reve", - отмечает П.Бадель  [10]. Однако сюжетному зачину предшествует посвящение "Книги о Сердце" Иоанну, герцогу Бургундскому, "treschier et tresame cousin et nepveu" Рене Анжуйского, которому он и доверяет свою "complainte". Это доверительное послание другу и самому близкому человеку отсылает читателя уже не к "Роману о Розе", а к иному типу аллегорической поэмы, представленному, в частности, "Любовным пленом" Ж.Фруассара. В последнем два влюбленных, страдающих от жестокости своих Дам, обучают друг друга в переписке искусству Любви и толкования литературных притч и аллегорических видений, вставленных в ткань повествования, что является основным сюжетным стержнем. У Рене этот прием, заявленный в зачине, дальнейшего развития не получает. Он служит лишь обрамлением видения: после пробуждения поэт вновь обращается к Иоанну и просит его, как человека, испытавшего нечто подобное, помочь советом, надеясь и ему оказаться полезным.

Таким образом все произведение в целом мыслится как послание, предполагающее ответное. Аллюзия на "Любовный плен", данная в самом начале, вероятно должна также предупредить и стихотворно-прозаическую форму "Книги о Сердце..."

В ходе последующего повествования усиливается ориентация на "Роман о Розе": в действие вводятся аллегорические персонажи куртуазного мира. Однако одновременно возникает ориентация на рыцарский роман. Об говорит Сердцу (Cuer), что если оно хочет получить Нежную Милость (Doulce Mercy), то должно отвоевать ее у Разлада (Discort), который утаивает ее от всех влюбленных, заточив в далекую крепость и связав двумя путами - Стыда (Honte) и Страха (Cremeur). "Vien o moy si avras honneur", - призывает Желание, и Сердце немедленно отправляется с ним. Романный характер завязки подкрепляется аппеляцией к рыцарям Круглого Стола, причем Рене, хотя и упоминает о временной дистанции, существующей между ними и им самим, тем не менее подчеркивает, что в своем рассказе о Сердце будет ориентироваться на повествование об этих рыцарях: "Comme jadis des haulx faiz et prouesses, des grans conquestes et vaillances en guerre et des merveilleux cas et tresaventureux perilz qui furent a fin menez, faiz et accomplis par les chevaliers preux et hardiz Lancelot, Gauvain, Galhat, Tristan et aussi Palamides et aultres chevaliers, pers de la table ronde, ou temps du roy Artur et pour le sang greal conquerir... aient este faiz et dittez pluseurs romans pour perpetuel memoire: aussi et pareillement, pour vous mieulx donner a entendre ceste mienne euvre, qui est de la maniere de la queste de resdoulce Mercy au Cuer d'amours espris, ensuyvray les termes du parler du livre de la conqueste du sang greal, en divisant la facon comment et de quelles armeures Desir arma le Cuer..."  [11].

Подчеркивая особую связь своей Книги именно с рыцарскими романами, Рене в первую очередь выделяет среди них романы о святом Граале. Из них он вполне осознанно заимствует элементы различных уровней: как словесного (символическое изображение оружия), так и сюжетного (цепь событий определена поиском важнейшей и труднодостижимой духовной "квинтэссенции" ).

Предпочтение, которое Рене отдает романам о Святом Граале, понятно, ибо именно они, будучи насыщены христианской символикой и христианскими идеями, в большей степени поддаются аллегоризации, поскольку напрямую отсылают к мощной традиции чисто христианских аллегорических произведений. Но при этом Рене не в коей мере не ставит перед собой задачу столкнуть куртуазно-рыцарский идеал с идеалом христианским и поставить последний выше первого [12]. Параллель с романами о Граале служит у него скорее для сакрализации собственно куртуазно-рыцарских представлений о мире. Об этом свидетельствует специфика аллегоризации различных частей рыцарского вооружения: Желание снабжает Сердце кольчугой удовольствия - чтобы отражать удары Отказа (Reffuz) и Отчаяния (Escondit), острым мечом, закаленным во вздохах и слезах, шлемом, украшенный цветами мыслей о любви, щитом надежды с тремя незабудками в центре и горестными стонами по краям, острыми шпорам любовных воспоминаний, копьем с наконечником даров и лезвием обещаний и, наконец, превосходным конем по имени Честное Желание (Franc Voulor).

С особой силой сакрализация куртуазно-рыцарской модели мира проявляется в той части, где повествуется о посещении Сердцем Приюта Амора (Ospital d'Amors), то есть непосредственных владений Бога любви. Приют любви - характерный топос куртуазных аллегорических поэм. Особенностью его в произведении Рене является то, что приют находится на острове (l'isle du Dieu d'amours). Таким образом, чтобы попасть в него, Сердцу приходится преодолеть водное пространство, иначе говоря- перенестись в иной, запредельный мир, который, учитывая и без того фантастическое пространство сна, видения, становится как бы вдвойне запредельным. Это подчеркивается и на словесном уровне - в самом описании владений Амора. Герои, плывущие вместе с Сердцем на корабле, видят их рано утром, в лучах восходящего солнца (символ, явно заимствованный из христианства, служит Рене для дополнительной сакрализации описываемого топоса): "Et, en regardant qu'ilz faisoient aval la marine, ilz virent assez loing d'eulx, comme ilz gecterent leurs yeulx, unе isle couverte, se leur sembloit, d'une nuee azuree, si belle et si clere qu'il prenoient tresgrant plaisir a la regarder, et mieulx sembloit estre chose espirituelle que terrienne... et virent la tresplusbelle eglise, a leur advis, que creature humaine pourroit jamais veoir... il ne sembloit pas que ce fust chose terrienne, mais chose celestielle"  [13]. И лазурная дымка, скрывающая контуры острова, и противопоставление этого прекрасного возвышенного мира земному, и невозможность видеть его для обычного человека усиливают ирреальность острова. Таким образом, в этом эпизоде сакрализация куртуазно-рыцарской модели мира осуществляется также с помощью усиления жанровых признаков видения.

Посещение царства Амора, причащающее героя к куртуазно-рыцарскому сакральному знанию, изображается как своего рода паломничество к святыням. Характерно, что Приют любви представляет собой дом милосердия, где обретаются "povres amoureux malades", и находящуюся по соседству церковь. Ими заведуют Куртуазия (Courtoisie) и Жалость (Pittie), которым свойственны и собственно христианские добродетели: первая называется "l'enfermiere" и ухаживает по мере сил за больными, а вторая - настоятельницей церкви. В этой церкви Сердце, прослушав мессу "moult devotement", целует реликвии, хранящиеся в главном алтаре: украшенную золотом и драгоценными каменьями хрустальную чашу, которая наполнена морской водой, "ou Leandro fut noye pour la belle Ero en l'allant veoir au soir"  [14]; меч грека, который убил Корреба, сына короля Мизии и Азии, из любви к Кассандре; меч, которым был убит Турн, когда защищал Лавинию; наконец, кубок, из которого испила смертоносный напиток прекрасная Сигизмунда, дочь Салернского принца Танкреда, чтобы быть похороненной вместе с возлюбленным.

Особо следует отметить посещение Сердцем кладбища, где похоронены тела верных влюбленных. Туда герой настойчиво стремится, едва попав на остров, причем ради вполне дидактической цели, выраженной в виде устойчивой формулы видения:"Il vous plaise le moy monstrer, afin d'en savoir racompter", - просит он Куртуазию  [15]. Кладбище обнесено стеной с изображением многочисленных гербов и блазонов. Тела их владельцев похоронены в другом месте, так сказать за пределами куртуазно-рыцарского пространства острова. Однако каждый герб и каждый блазон сопровождается надписью, где от лица его владельца рассказывается история любви, в результате которой он посетил остров Амора и сдался ему на милость. Замкнутое пространство, окруженное стеной, - характерный топос аллегорической поэмы, восходящий к "Роману о Розе". Однако в "Книге о Сердце..." этот топос реализуется и через изображение кладбища.

Образ прекрасного сада внутри стены, возникающий у читателя при упоминании замкнутого пространства, должен ассоциативно вести к мысли, что после смерти все истинные влюбленные попадут в рай  [16].Так - на уровне описания пространства - вновь сливается христианская и куртуазная топика, причем куртуазная модель явно доминирует не только в псевдоземной жизни, изображенной в художественном произведении, но и в загробной . Это подтверждается еще одной деталью: когда Сердце, посетив кладбище, хочет помолиться за умерших, Куртуазия, сопровождающая его, замечает, что это излишне, так как их души в великой радости и вечном покое обретаются в "paradis d'Amours".

Характерно, что в "Книге..." Рене куртуазно-рыцарская модель мира оказывается более всеобъемлющей, чем христианская: в качестве истинных влюбленных, оставивших свои имена на стене кладбища, признаются и язычники (причем не только те, что стали героями рыцарских романов) - Юлий Цезарь, Нерон, Цезарь Август, Марк Антоний, Давид- "царь Иудеи", Тезей, Ахилл, Троян, Эней, Геракл, Парис, греческий царь Демофонт... [17]. В этом грандиозном пантеоне исторические лица (не только античные, но и недавно умершие французские правители) соседствуют с героями рыцарских романов (Ланселотом, Тристаном и др.) и с поэтами (в числе лучших певцов любви, чьи могилы были самыми прекрасными, названы шестеро -Овидий, Гийом де Машо, Боккаччо, Жан де Мен, Петрарка Флорентиец и Ален Шартье  [18]. Наконец, на стене изображены также гербы здравствовавших в момент написания поэмы исторических личностей, в частности - самого Рене Анжуйского. Надпись на его гербе содержит примечательную автохарактеристику  [19]. Таким образом, активно используя жанровые особенности видения для сакрализации куртуазно-рыцарских ценностей, Рене создает вместе с тем совершенно особый пространственно-временной континуум со сложным соотношением загробного и земного, идеального и реального, вымысла и действительности.

Наряду с сакрализацией куртуазно-рыцарских ценностей и ориентацией на романы о Святом Граале, в "Книге о Сердце..." отчетливо прослеживается ориентация на куртуазно-рыцарские ценности, как они выразились в артуровских романах. Можно сказать, что в ней аллегорические персонажи, заимствованные главным образом из "Романа о Розе", действуют по законам жанра классического рыцарского романа кретьеновского типа. После того, как была четко обозначена романная завязка (герою, Сердцу, необходимо отвоевать Прекрасную Даму- Нежную Милость- у антагонистов- Разлада и его свиты- и добиться ее расположения) Сердце вместе с волшебным помощником, Желанием, отправляется на подвиги. Куртуазное понятие "вассального служения Даме" раскрывается здесь именно через рыцарские поступки и проявления доблести.

Характерно, что описание первого приключения Сердца и Желания содержит множество аллюзий на первое приключение Ивейна. Так, после долгого пути оба рыцаря видят на краю ужасного леса некое подобие скита, из которого выходит уродливая карлица: горбатая, кривая лицом и телом, с волосами длинными, прямыми, жесткими и черными , словно щетина старого кабана; глаза карлицы горели как угли, нос был большой и кривой, рот огромный - до ушей, зубы большие, желтые и редкие, уши оттопыренные, величиной с ладонь... Вместо одежды на ней были две связанные на плечах львиные шкуры. Совершенно очевидно, этот персонаж представлен в классическом облике виллана и весьма напоминает того пастуха, что указывает дорогу Калогренану и Ивейну. Эта некуртуазная особа, как сообщает далее нам рассказчик (l'acteur), не кто иной как Ревность (Jalouzie), которая держит в плену у себя в хижине Любезный Прием (Bel Accueil). Однако герои этого не знают, и Желание просит карлицу выяснить, не приютят ли их здесь на ночь, "Car, com chevaliers errant, / Aventure alons cerchant"  [20]. Карлица обманывает путников, она указывает им неверную дорогу, и они, вместо того, чтобы оказаться в Жилище Прекрасного Отдохновения (Мanoir de Bon Repos), попадают в Лес Долгого Ожидания (Forest de Longue Atente)  [21]. После долгих плутаний Сердце и Желание ночью выезжают на поляну и, обнаружив там глыбу темного мрамора, решают около нее прилечь. В кромешной тьме они на ощупь находят привязанную цепью к глыбе латунную чашу и тут же замечают вытекающий из-под глыбы источник. Жажда и усталость вынуждают их испить воды, хотя они не могут различить, прозрачная она или мутная. Горячее Желание залпом выпивает все содержимое ковша, а Сердце бросает ковш с недопитой водой на глыбу. Едва вода растекается по ней, как начинается страшная буря, гремит гром, сверкают молнии, на героев обрушиваются ливень и град. Промокнув до нитки, измученные рыцари в конце концов засыпают. А утром при свете дня они видят надпись на глыбе, объясняющую, что это Источник Судьбы, созданный "par arttiffice" Вергилием или кем-то из его сообщников по воле господина этих мест - великана по имени Отчаяние (Desespoir). Если кто напьется из источника - будет сильно страдать, а если кто прольет воду на мрамор - начнется сильная буря. Характерно, что антикуртуазный аллегорический персонаж Отчаяние представлен здесь в виде фантастического великана, подобно некоторым антагонистам главного героя в рыцарском романе, и к тому же упомянут в одном ряду с чародеем Вергилием, в то время как у Гийома де Лориса все антикуртуазные персонажи имеют традиционный облик виллана.

Черный Рыцарь у Рене тоже появляется, хотя и с некоторым опозданием. По-прежнему не догадываясь о подлости Ревности, герои едут дальше в поисках Жилища Прекрасного Отдохновения. Встретив на пути еще одного антикуртуазного персонажа-вредителя в виде отвратительной трепаной старухи, неподвижно сидящей у очага своей хижины - на сей раз это Печаль (Melancolie)- они опять оказываются в ловушке. Накормив их хлебом из зерна, называемого Тяжелым Страданием (Dure Paine), Печаль приводит героев к бурной реке, через которую можно перебраться только по ветхому висячему мосту. На другой стороне потока у моста на черном коне сидит рыцарь в черных доспехах с мечом наготове. Это - Забота (Soulcy), которая охраняет мост, называемый Опасным Проходом (Le Pas Perilleux), от истинно влюбленных. В бою с Заботой Сердце, несмотря на проявленную храбрость и доблесть,терпит поражение и вместе с конем летит в воду, однако его спасает Надежда (Esperance).

Следующее приключение Сердца и Желания связано со сражением в замке на Холме, лишенном Радости (Tertre devee de Liesse). Хозяином этого холма является Гнев (Courroux), а хозяйкой - Грусть (Tristesse). И здесь Седце вновь действует в лучших традициях рыцарского романа: оно побеждает Гнев в поединке (описанном подробно и с большим вкусом) и требует от него принести клятву отныне никогда не вредить влюбленным. Гнев, правда нехотя, отдает Сердцу свой меч, признавая себя побежденным, и даже приносит требуемую клятву, поскольку видит, что его подруга Грусть, "la faulce traistresse" (тоже бледная, худая, трепаная и вся в слезах), задумала отомстить Сердцу. Произнося куртуазные речи и разыгрывая из себя радушную хозяйку замка, Грусть приглашает Сердце и Желание провести в нем ночь, но в результате очередной западни Сердце проваливается сквозь ступеньку лестницы в подземелье старой башни. И только благодаря тому, что Желанию удается бежать от Грусти и Гнева и привести с собой часть войска Чести (Honneur), Сердце оказывается на сободе, а Грусть и Гнев скрываются.
Можно сказать, что на этом заканчивается первая часть "Книги о Сердце...".

Сюжет первой части, подобно сюжету в рыцарском романе, строится как ряд испытаний протагониста. В процессе этих испытаний Сердце вступало в поединки с различными представителями антикуртуазного мира и в них доказало свою доблесть, свое право на причастность к куртуазному миру, на посещение владений Амора, а также на получение Нежной Милости, то есть оказалось достойным любви Дамы.

Акцент на судьбе главного героя сохраняется и при изображении глобального противостояния всех куртуазных и антикуртуазных персонажей (сил). В него Сердце оказывается непосредственно втянутым после приключения на Холме, Лишенном Радости (Tertre devee de Liesse). Такое глобальное противостояние положительных и отрицательных сил - общее место аллегорических поэм (в том числе и христианских) [22]. В "Книге о Сердце..." особо подчеркивается его эпический характер: Злоязычие, которое возглавляет силы, противостоящие Амору, и держит в плену Нежную Милость, изображается как восставший барон (об этом же говорит название его земель - Manoir de Rebellion); Честь, собирающаяся идти на помощь своему сеньору Амору, раскинула боевые шатры и держит военный совет, где она, подобно Карлу Великому, выслушивает всех баронов, прежде чем принять решение. Однако следует подчеркнуть, что это глобальное противостояние возникает лишь как эпический фон, на котором изображается судьба Сердца, остающаяся по-прежнему в центре внимания.

Примечательно, что Сердце не вступает в войско Чести, а само отправляется освобождать Нежную Милость, продолжая действовать как странствующий рыцарь.

Однако связь первой части "Книги о Сердце..." с рыцарскими романами проявляется не только на чисто сюжетном уровне. Следует отметить, что до посещения запредельного царства Амора Сердце действует исключительно на территории противника, и антикуртуазный хронотоп выстраивается по образцу рыцарского романа (постоянно присутствуют дорога, лес, неожиданно возникающий замок), хотя и подвергается аллегоризации. Так, источник Судьбы протекает в лесу Долгого Ожидания, из него вытекает Река Слез (Fleuve de Larmes), имеются Сумрачная река (Riviere Tenebreuse), Долина Непрятной Мысли (Le Plein de Pensee Ennuyeuse), Холм, лишенный Радости т.д. К этому следует добавить, что аллегорические куртуазные и некуртуазные персонажи во всей "Книге о Сердце..." действуют не просто по законам внутренней логики отношений между ними, а в связи с основным конфликтом, касающимся судьбы протагониста.

Это, в частности, подчеркивается сменой героя-помощника при перемещении героя из антикуртуазного мира в царство Амора: в первой части помимо Желания (которое остается с Сердцем до конца повествования) в качестве такового выступает Надежда. Она пророчествует о том, что ожидает Сердце, выручает его, наконец, она появляется в те моменты, когда одно приключение должно смениться другим. Последний раз Сердце видится с ней перед отплытием к берегам Острова любви. Симптоматично, что впоследствии она перестает быть действующим персонажем, хотя и относится к свите Амора. Ее место занимает Жалость. Кроме того, в качестве помощников, сопровождающих Сердце, во второй части выступают Щедрость (Largesse), Любезный Прием, Нижайшая Просьба (Humble Requeste) и Обещание (Promesse).

Во второй части, которая, как мы уже говорили, в большой степени связана с видением, Сердце на время становится не только странствующим рыцарем, но также паломником, хотя и куртуазным. Надо отметить, что в этой части одновременно более сильно, чем в первой, проявляется на разных уровнях связь именно с "Романом о Розе". Характерно, что Сердце поначалу становится более пассивным и, подобно герою Гийома де Лориса, главным образом знакомится с царством Амора. Описание владений Амора и его самого у Рене в основном соответствует "Роману о Розе". Так, Амор предстает не только в качестве Бога, но и в качестве сеньора [23], он держит в руках лук и стрелы - в "Романе о Розе их держит для него наготове Нежный взгляд (Dous Regars) - которые он пускает из окнон своего замка, не заботясь, в кого они попадут [24], наконец, в замке Амора ("Chastel de Plaisance") первой встречает Сердце не кто иной, как Праздность (Oeseuse), которая и в "Романе о Розе" открывает герою калитку в стене сада Амора. Разумеется, в "Книге о Сердце..." Рене представлена и свита Бога любви, в которой наличествуют многие (но не все) аллегорические персонажи "Романа о Розе". Однако любопытно, что у Рене куртуазные персонажи предстают в виде произведения искусства: они вышиты золотом на шелковых гобеленах, висящих в главной зале Замка Удовольствия, а также на одеждах матери Амора Венеры. В этом, как нам кажется, содержится намек на более отстраненное отношение к куртуазному миру, который именно в эпоху Рене начинает все более и более осознанно восприниматься как художественный вымысел [25].

В завершающем "Книгу о Сердце..." эпизоде, когда Сердце наконец-то добирается до Нежной Милости, Рене продолжает ориентироваться на "Роман о Розе", но вместе с тем вновь актуализует сюжетную схему рыцарского романа. Так, принеся клятву вассальной верности Амору, Сердце, вновь "превратившись" в рыцаря, отправляется не просто получить поцелуй Нежной Милости, но и отвоевать ее. Более того, именно ему предстоит роль главного воина в схватке с Отказом, а также Злоязычием (Malle Bouche) и его людьми за Нежную Милость. Характерно, что хронотоп этого эпизода тоже несет признаки обоих жанров: с одной стороны, Сердце как и прежде отправляется на территорию антикуртуазного противника в Мятежное Владение Отказа, а с другой - это владение оказывается внутри острова Любви, подобно тому как в "Романе о Розе" Ревность возводит крепостные стены своего замка прямо вокруг сада с розовыми кустами.

Разумеется, Сердцу в его подвигах помогают сопровождающие его люди Амора: так, Щедрость, например, с такой силой бросает тяжелые кошельки в Отказ, что тот, оглушенный, соглашается разрешить свидание Сердца и нежной Милости. Жалость же уговаривает саму Милость благосклонно ответить на любовь Сердца и "уравновешивает" действие Стыда и Страха, под чьим присмотром Милость невероятно робеет и поначалу не смеет обнаружить, что Сердце ей нравится.

Желание же выступает здесь скорее в роли вредителя, ибо после того, как Сердце получает куртуазный поцелуй от Милости, Желание ("trop boullans et chaulx") [26] подстрекает его на получение множества поцелуев и таким образом заставляет нарушить куртуазные нормы поведения. Кроме того, Сердце нарушает данную Амору клятву не убивать Отказ, "car il estoit des gens Amour, quelque rebelle et pou amez qu'il fust" [27], и стремится нанести ему смертельные удары. Все это влечет за собой последующее поражение Сердца, буквально избитого клеветниками, входящими в войско Злословия, правда лишь после того, как Сердце отчаянно бьется со многими противниками Амора. В результате Нежная Милость вновь заточена в тюрьму Отказа (судя по всему, чтобы дожидаться следующего Сердца, которое попытается ее освободить, ибо на протяжении "Книги о Сердце..." Желание не раз замечает, что оно не в первый раз выступает в роли проводника), а герой в сопровождении Жалости отправляется в Приют Любви коротать свои дни в молитвах.

Итак, "Книга о Сердце, охваченном любовью" представляет собой достаточно сложный синтез главным образом трех жанров: видения, аллегорической поэмы типа "Романа о Розе", а также рыцарских романов как на артуровские сюжеты, так и на сюжеты о Святом Граале. Не случайно в заглавие произведения Рене не вынесено никакого конкретного жанрового определения. Название "Книга" не обязывает, оно позволяет более свободное обращение с жанровыми традициями.

Однако очевидно, что в произведении Рене доминирует романная модель с ее принципиальной ориентацией на изображение судьбы главного героя. Окружающий куртуазно-рыцарский универсум определен и неизменен, предшествующие аллегорические поэмы давно освободили конкретные истории от шелухи случайности и научили людей науке куртуазной любви (не случайно Сердце так и не возвращается из царства Амора на землю, чтобы поведать об увиденном, как намеревался сначала). Поэтому теперь основное внимание автора сконцентрировано на частной судьбе, ибо лишь на этом уровне можно внести что-то новое в аллегорическую поэму. А частная судьба раскрывается прежде всего за счет развития сюжета по образцу рыцарского романа.

Именно поэтому характер действия аллегорических персонажей в "Книге о Сердце..." меняется по сравнению с другими аллегорическими поэмами: они подчиняются основному сюжету, связанному с главным героем. И хотя поведение этих персонажей в целом обусловлено и задано абстрактными понятиями, тем не менее их функция в произведении Рене зависит от поведения Сердца. Разумеется, "Книга о Сердце..." предполагает несколько уровней прочтения: конкретный (буквальный) и аллегорический, когда всю историю можно пересказать, называя аллегорические персонажи с маленькой буквы и превращая их в абстрактные понятия (человек, сердце которого охвачено любовью к Даме, подстрекаемый желанием, питая надежду на успех, стремится победить ее чувства стыда и страха, однако его самого также одолевают ревность, гнев, грусть, которые он стремится победить и т.д.). Но при этом нельзя не заметить явного стремления Рене усилить интерес читателей именно к конкретному уровню повествования. Недаром он нарочито подчеркивает "реалистические" мотивировки в поведении персонажей и в развитии действия. Так, например, Сердце и Желание не могут не съесть черствого хлеба Печали, ибо они не ели уже много дней и смертельно голодны.

Героям удается проникнуть в замок Гнева и Грусти, поскольку охраняющая ворота Лень заспалась и не торопится приступить к службе и т.д. Аллегорические персонажи становятся таким образом более осязаемы и конкретны, и акцент в "Книге о Сердце..." переносится с общего на частное [28].

Усилившееся внимание к конкретному уровню повествования и постоянное использование различных жанровых традиций свидетельствуют, что "Книга о Сердце..." Рене Анжуйского - это уже новый этап в развитии жанра аллегорической поэмы, отмеченный тем синтезом культуры, который был характерен для позднего Средневековья. 

ПРИМЕЧАНИЯ

[1]. Капитальные труды посвятили Рене Анжуйскому А.Лекуа де ла Марш (A.Lecoy de la Marche "Le roi Rene") и П.Шампьон (P.Champion "Le roi Rene ecrivain"). Обе работы были нам недоступны. Достаточно пространный очерк жизни и творчества Рене дают немецкие филологи О.Шмиталь (O.Smital) и Э.Винклер (E.Winkler), издавшие "Книгу о Сердце, охваченном любовью" : Herzog Rene von Anjou "Livre du Cuer d'amours espris", Wien, 1926. По этому изданию мы и приводим все цитаты из текста Рене.
[2]. См., например, P.Y.Badel "Introduction a la vie litteraire du Moyen Age". В интереснейших работах Яусса (Jauss H.R. "La transformation de la forme allegorique entre 1180 et 1240: d'Alain de Lille a Guillome de Loris") и Батани (J.Batany "Approches du "Roman de la Rose"), к сожалению, речь идет лишь об аллегорических поэмах, предшествующих или современных "Роману о Розе". На русском языке нет ни одной работы, специально посвященной творчеству Рене Анжуйского. В.Ф.Шишмарев, правда, включает два его рондо в свою хрестоматию, но предварительно дает весьма пренебрежительную оценку его произведений: "Как писатель Рене представлял собой всего только просвещенного дилетанта и мецената... Тщательное критическое изучение его литературного и художественного наследия оставило нам, кроме четырех рондо, несколько заурядных стихотворений религиозного содержания, две аллегорические поэмы, навеянные чтением "Романа о Розе" и куртуазно-рыцарских романов, и трактат об устройстве турниров (В.Ф.Шишмарев. "Книга для чтения по истории французского языка". М.-Л., 1955, с.476).
[3] Хейзинга Й. Осень Средневековья. М., 1988, с.18. 
[4] Там же, с.90. 
[5] В этом тоже, наряду с увлечением рыцарскими турнирами, проявилось стремление Рене и его современников подражать в жизни предшествующим литературным канонам: обмен посланиями был в ходу у трубадуров, а также изображается в поэме Фруассара "Любовный плен". 
[6] Сам Рене сообщает в своем произведении, что оно было сочинено в 1477 году, что, видимо, и следует считать датой окончательной его редакции. 
[7] В.Ф.Шишмарев. "Книга для чтения...", с.477. 
[8] См., например, предисловие О.Шмиталя и Е.Винклера к указанному изданию "Книги о Сердце...", pp.48-49, а также уже приведенное высказывание В.Ф.Шишмарева в примечании 2. 
[9] "Livre du Cuer...", p.3-4 
[10] H.Y.Badel. Introduction a la vie litteraire du Moyen Age. Paris-Bruxelles-Montreal, 1969, c.59. Ср. также замечание Д.Пуарьона: "С'est pourtant chez Guillome de Lorris que la formule allegorique touche a la perfection. Deux fictions contribuent a ce succes: celle du songe et celle de la confidence autobiografique" (D.Poirion. Preface. "Le Roman de la Rose", Paris, 1974, p.12).
[11] "Livre du Cuer...", p.4. 
[12] Произведением, в котором христианские ценности явно предпочитаются куртуазным, является созданный ранее "Книги о Сердце..." "Трактат об умерщвлении суетного удовольствия". Он тоже написан в форме аллегорического видения и повествует о том, как Бессмертная Душа, живущая в жалкой лачуге (т.е. человеческом теле), после того, как позволила Сердцу увлечь ее в грязь радости и наслаждений, жалуется Богу на легкомысленное Сердце. Вследствие этого к ней приходят две женщины Страх Божий и Раскаянье- и уносят ее трепещущее Сердце в Сад благочестивых размышлений о Слове Божьем. Там они передают Сердце Вере (в руках у нее железный гвоздь и молоток богопознания), Надежде (в руках у нее - серебряный гвоздь и молоток милосердия), Любви (в руках у нее - золотой гвоздь и молоток послушания) и Милости Божьей (она держит копье, древко которого символизирует созерцание преходящих земных благ, а блестящие остриепознание вечной жизни). Чтобы излечить Сердце и "le ... joindre a la tresbonne et saincte passion de son tresbon Salveur", дамы распинают его на кресте перечисленными символическим гвоздями, а Милость Божья наносит ему копьем "святую" рану и таким образом выпускает из Сердца всю "ужасающе зловонную" кровь суетного удовольствия. После чего Страх Божий и Раскаянье возвращают очищенное от пороков Сердце Душе, которая обращается с благодарственной молитвой к Творцу. Любопытно, что и в этом произведении Рене главным героем становится Сердце. Однако вся его история, так же как аллегорический персонаж- Надежда, фигурирующий в куртуазных произведениях в свите Амора, и копье, выступающее в "Книге о Сердце..." в качестве одного из куртуазных символов, в "Трактате об умерщвлении суетного удовольствия" подаются исключительно в духе христианского дидактического видения с крайне воинственным пафосом. Шмиталь и Винклер не без основания называют два основных произведения Рене "парой противоположностей". Однако сравнительное изучение этих произведений - предмет особого исследования. 
[13] "Livre du Cuer...", pp.79-80. 
[14] "Livre du Cuer...", p.114. 
[15] "Livre du Cuer...", p. 89. 
[16] В "Романе о Розе" присутствует идея отождествления сада Амора и Рая, однако связь сада с загробной жизнью эксплицитно не выражена. 
[17] Античные герои у Рене только упоминаются. Однако в "Любовном плене" Фруассара рецепция языческой античности гораздо сильнее. Так, протагонист поэмы сочиняет по просьбе друга лэ, которое должно послужить образцом куртуазного произведения. Это лэ (как о том прямо сообщает его автор) заимствует свой сюжет из Овидия и повествует об идеальном влюбленном, который после трагической смерти юной возлюбленной (ее пожрал лев) создал статую подруги, явившуюся абсолютной ее копией. Герой обращается к Фебу с мольбой оживить статую, и тот, потрясенной силой любви молодого человека, выполняет его просьбу. 
[18] Очевидно, что и Боккаччо и Петрарка воспринимаются Рене в русле средневековой куртуазной традиции (как, впрочем, и Овидий). Боккаччо как "певец любви" еще раз будет имплицитно введен в поэму Рене при упоминании кубка прекрасной Сигизмунды (Гисмонды), героини первой новеллы четвертого дня "Декамерона" (см. с.8 нашей статьи). 
[19] "Je suis Rene d'Anjou, qui me viens presenter/ Comme coquin d'Amours, a la fin de compter/ Mon fait entierement, sans en rien mescompter, / Envers le Dieu d'Amours, qui m'a voulu tempter / Plus qu'autre son subgect, pour le vray racompter; / Car maintes dames sont moy venu enhorter / Et plusieurs damoiselles, qu'il falloit contempter. / Bourgoises et bergieres me faisoient lamenter / En Ytalie, en France, ou m'aloye deporter / Affin de passer temps, moy cuidant exempter / Mectre cy mon blason; lequel viens aporter / Comme je suis tenu, affin de m'acquiter. " "Livre du Cuer...", p.104-105. Интересно отметить, что Рене ведет сложную игру с авторским "я" в "Книге о Сердце...". В отличие от "Романа о Розе" героем произведения становится не сам автор, а его сердце. Поэтому, хотя сон якобы приснился самому Рене, повествование о приключениях Сердца ведется не от первого лица, а от третьего, кроме того вводится рассказчик (acteur). Игровой момент в "автобиографичности" подчеркивается тем, что после пробуждения Рене, в ужасе от того, что его сердце осталось у Амора, просит своего слугу посмотреть, нет ли у него в груди раны. Однако слуга успокаивает его, говоря, что его грудь цела. 
[20] "Livre du Cuer...", p. 13. 
[21] Как отмечают Шмиталь и Винклер, аллегорический Лес Долгого Ожидания, так же как и Река Слез, заимствованы Рене из поэзии Карла Орлеанского. 
[22] См. об этом J.Batany "Approches du "Roman de la Rose", Paris, 1973, p. 34-39. 
[23] Характерно, например, обращение Желания к Амору: "Treshault prince et tresexellant/Souverain seigneur tout puissant,/qui sur tout homme terrien/Avez pouoir,comme on scet bien,/Tant deca mer que dela mer" ("Livre du Cuer...", p.136).
[24] Это - устойчивый мотив куртуазной топики, пришедший еще из античности и подкрепленный в аллегорических поэмах образом Беспечности (Nonchalence), входящей в свиту Амора (однако у Рене она отсутствует). 
[25] В связи с этим любопытно отметить следующее. В произведении Рене парк во владениях Амора, который не случайно не обозначается словом jardin, был создан Морганой с помощью волшебства, которому ее обучил сам Мерлин. Эта деталь - не просто еще одна отсылка читателя к артуровским романам. Вероятно, здесь присутствует попытка несколько отстраниться от прежнего отношения к куртуазным поэмам и акцентировать игровое отношение к ним. 
[26] Его функция героя-трикстера определяется не только внутренней сущностью Желания, но и законами куртуазного мира: Нежная Милость "должна" оставаться в заточении, чтобы появилось новое Сердце, т.е. новый влюбленный, вставший на путь самосовершенствования ради своей Дамы). 
[27] "Livre du Cuer...", p. 142.
[28] Подобное перенесение акцента подтверждается также и необычайно тщательным описанием гербов и блазонов на стене кладбища. Подчеркнем еще раз, что многие из них принадлежали реальным историческим лицам, современникам Рене. И он несомненно рассчитывал, что радость от узнавания их будет испытывать не только Сердце, но и читатели.